«Но теплится в душе моей надежда…»

О Марке Антуане де Сент-Амане

Думаю, будет справедливо, если поэтическую рубрику в «Газетт» мы откроем статьей о нашем новом коллеге, г-не де Сент-Амане, одном из самых оригинальных и ярких авторов эпохи царствования короля Людовика XIII .

Десятилетие религиозных войн как морозом прихватило распустившийся и заколосившийся было французский ренессанс. В оживающей литературе четко выделились два направления. Гламурной прециозной субкультуре «для избранных», замкнутой на себя, противостояло течение либертинажа. Поэты -либертины, атеисты и вольнодумцы, воспевали независимость, богемный образ жизни, полноту чувств, оптимизм, приоритет правдивости и точности изображения жизни над изысканностью и изяществом формы, словом –идеалы эпохи Возрождения.

- А как насчет материальных наслаждений? – сказал д'Артаньян.

- Что вы под этим подразумеваете? – спросил Мушкетон.

- Стол, вино, веселую беседу за бутылкой.

- Ах, сударь, эти вещи в счет не идут: мы ими наслаждаемся ежедневно!

Вот-вот, и это тоже. Надо заметить, однако, что хотя Марк Антуан де Сент-Аман и был либертином, и прециозную литературу осмеивал, но в салон мадам Рамбуйе его иногда заносило. Надо полагать, в исследовательских целях.

Нормандский мелкопоместный дворянин, Сент-Аман был типичным интеллигентом семнадцативекового разлива; он интересовался наукой и искусствами, знал английский, итальянский и испанский (латынь, кстати, терпеть не мог – очевидно, достали ею человека в универе). Ну так и тянет процитировать дифирамбы Дюма в адрес Атоса:

Мало того, его образование было столь разносторонним даже и в области схоластических наук, редко изучавшихся дворянами в ту эпоху…

..что он усердно изучал математику и физику и посещал лекции Галилея в Италии. Вообще же между Сент-Аманом и Атосом много сходства, как мы увидим в дальнейшем.

Сопровождая своих спонсоров – работодателей, - маршала Креки, герцога де Реца, графа д'Аркура, - в военных кампаниях и дипломатических миссиях, Сент-Аман исколесил всю Европу. Побывал в Англии, Италии, Польше, Швеции, и, кто знает, может быть и в России. О своих путевых впечатлениях он рассказывает в поэмах «Плавание через Гибралтар», «Забавный Рим», «Альбион». Его юмористические зарисовки нравов, причудливые описания природы, иронические комментарии по поводу злободневных политических событий (вроде, например, насмешливого по тону изображения перипетий гражданской войны в Англии на страницах «Альбиона»), представляют собой своеобразную стихотворную журналистику.

Кстати, о чувстве юмора. Оно у Сент-Амана было, да еще ого-го какое ядовитое! Он прославился как автор едких, колких и остроумных эпиграмм. Вот, скажем:

НА ОДНОГО ХВАСТЛИВОГО ГАСКОНЦА (интересно, кого он имел в виду? :-))

Небось не турок наповал

Ты убивал уже сызмальства,

Я думаю, ты убивал

Лишь время на свое бахвальство.

А вот – ЭПИТАФИЯ КАРДИНАЛУ РИШЕЛЬЕ:

Сей муж, нас грабивший помалу и помногу,

Принес французам уйму бед.

Теперь он душу отдал богу,

Но взял ли бог ее — вестей покуда нет.

Что примечательно в стихах Сент-Амана – в них напрочь отсутствуют любовные мотивы. Всякие там охи-вздохи, розы – слезы, воспевание дивных глазок и несравненных губок и т.д. Что само по себе наводит на размышления.

Никто не слышал, чтобы у него была возлюбленная. Он никогда не говорил о женщинах, но никогда не мешал другим говорить на эту тему, хотя легко было заметить, что подобный разговор был ему крайне неприятен.

Женат он никогда не был, так что, думаю, можно смело предположить несчастную любовь. На подозрительные мысли наводят названия его поэм 30-х годов: «Уединение», «Виноградная лоза», «Видения»… Надеюсь, в число «видений» не входила белка? ;-)))

Сонеты Сент-Амана - настоящие шедевры: маленькие живописные зарисовки фиксирующие повседневную жизнь, до сих пор не утратили яркости красок:

ТРУБКА

Поближе к очагу присев на связку дров,
Я с трубкою в руке задумался глубоко
О горестях моих, о власти злого рока,
О том, что чересчур со мною он суров.

Но теплится в душе надежда, и готов
Я верить, что судьба, по истеченье срока,
Изменить жизнь мою, я вознесусь высоко
И в славе превзойду властителей миров.

Но стоит табаку в горсть пепла превратиться,
Как мне с моих высот приходится спуститься,
Сойдя в низину бед, чей мрак непобедим.

Нет! Что ни говори, различие большое
Никак нельзя найти меж трубкой и душою:
Надежда иль табак, то и другое – дым.

КУТИЛЫ

Ложась в разгар зимы втроем в одной постели,
Поставленной в чулан, где ни огня, ни свеч,
И слышать злых котов готическую речь,
И видеть их зрачков светящиеся щели;

Забыть, когда и где в последний раз мы ели,
Для изголовия полезно приберечь,
Скрести под мышками, чтобы себя развлечь,
Мечтать, гримасничать, болтать без всякой цели;

Постичь трактирщика дурное естество,
Когда отказывает он и в самом малом, -
Вот до чего порой доводит мотовство.

Как и в случае с Атосом, трезвый образ жизни плохо повлиял на умственные способности Сент-Амана. Ничем другим не могу объяснить тот факт, что он, гугенот по рождению, без проблем формально принявший католицизм в 1624 году, безбожник – либертин, в начале 50-х годов как бросил пить, так тут же ударился в религию с примесью мистицизма, стал вести замкнутый образ жизни, и по этой причине ничего приличного больше не написал, к сожалению.

Но это будет позже. А пока что г-н де Сент-Аман, новый сотрудник «Газетт», ироничный и насмешливый, будет рассказывать нам о своих коллегах по поэтическому цеху и радовать новыми творениями.

Всегда ваш,

Матье де Морг